Холодные струи воды обдают льдом разгоряченную кожу. Пол под ногами окрашивается в алый – вместе с усталостью в сток утекает кровь четырех сурвов. Смешанными мазками отпечатавшиеся на коже капли стираются под напором воды, как и воспоминания о сегодняшнем матче. Сотни убийств перемешались в единую кашу, оставив после себя лишь долгожданную эмоциональную разрядку. Не только Сущность питается чужой болью, удовлетворенно отпуская контроль над своими любимыми зверушками, позволяя наслаждаться недолгим временем одиночества наедине лишь с несчастными остатками крупиц воспоминаний, что не окрасились сплошь темным цветом – запекшейся кровью бесчисленных жертв. Вескер тоже наслаждался – смотря на содрогающиеся от боли тела людей, для которых кровавый исход – лучшая награда за слабость и бессмысленное существование, он чувствовал то недостающее здесь чувство контроля, которого с момента попадания сюда крайне не хватало.

За бесконечными криками стерлось его прошлое. Убийства стали целью, которая в конечном итоге вернет его к точке старта – не этим в далекие годы Альберт мог похвалиться и не к этому он, шагая по головам к превосходству над остальными, стремился. Его настоящее – детская песочница, в которую его закинула Сущность баловаться с оставшимися после других игрушками – слишком жалкое и мерзкое существование, которому не было видно конца. Вескер не мог найти выход. Божество слишком хорошо воссоздало свой мир, лишая как жертв, так и убийц любой возможности отыскать лазейку, что выведет их отсюда.

В прошлом в расположении Альберта был целый мир. Его голодные амбиции всегда удовлетворялись сполна, даже если в один момент все катилось к чертям. Сейчас же он заперт в четырех стенах собственного убежища, которое выделила ему Сущность, или же в закрытых со всех сторон картах, из которых прочь могут выбраться только выжившие, но и те не получают с побегом долгожданный билет обратно в свой мир. Альберт не раз, желая изучить его настоящее пристанище, пытался пройти в гущу непроглядного тумана, но путь всегда приводил его обратно. Мысли столкнуться здесь с кем-то вне матчей, как и покинуть это место вовсе, уже давно оставили Вескера.

Поток воды резко прекращается, стоит пальцам нащупать кран. Привычные до отвращения действия уже могут выполняться с закрытыми глазами. Погруженный в мысли и совершенно не ожидающий того, что что-то в его привычной цепочке событий может пойти не так, он покинул ванную комнату, не потрудившись даже стереть влагу с себя полотенцем. Он не знает, сколько времени есть у него в расположении до следующей встречи с выжившими, но совершенно не спешит готовиться к предстоящему матчу.

Кухня встречает напевающего мелодию под нос убийцу таким же одиночеством – тишина, разбавляемая лишь звоном стакана, шумно ставящегося на столешницу, и журчанием бурбона, наполняющего посуду, нисколько не душит, но каждый раз напоминает о его жалком и безрадостном положении – как у запертого в клетку зверя, подобного сурвам, которых он загоняет в углы, теряющихся в страхе и панике.

Но именно сегодня отработанная до автоматизма цепочка рушится. Острый слух играет ему на руку не только в матчах – звук аккуратных шагов бьет по ушам, словно гром среди ясного неба, — а заскользивший по босым ногам легкий сквозняк, которого здесь не могло быть, лишь дополняют картину, спешно сложившуюся в его голове. Настолько непривычные и противоестественные для этого места чужие движения заставляют Альберта на мгновения замереть и замолчать, чтобы развеять показавшуюся на первый взгляд иллюзию, но потусторонний звук не исчезает – наоборот становится отчетливее и осторожно приближается.

Вспыхнувший за секунды интерес тщательно скрывается за спокойными и размеренными действиями. Вескер делает большой глоток алкоголя и тут же подливает себе еще, разворачиваясь от стойки, но все еще не поворачиваясь к дверному проему, за которым находится неизвестный. Внешняя невозмутимость совершенно не соотносится с в миг вспыхнувшим внутри огнем любопытства. Что-то в мире Сущности непременно дало сбой, либо кто-то смог отыскать лазейку быстрее гениального в прошлом ученого.

Пульт позволяет наполнить гостиную негромкой мелодией звука – Альберт делает это намеренно, чтобы позволить незваному гостю расслабиться в давящей на уши тишине и передвигаться увереннее. Он уже чувствует на себе чужой взгляд – легким давлением это чувство блуждает по спине, лишь усиливая интерес своего владельца, но Вескер все равно позволяет гостю еще немного почувствовать себя незаметным. Легкое движение головы напрочь развевает выстроенную наспех иллюзию безопасности. Взгляд желтых глаз замечает сначала рыжую макушку замеревшей в дверном проеме девушки. Вескер корпусом разворачивается к гостье, сталкиваясь с ней направлениями взглядов. Его – настороженный, изучающий и слишком далекий от наполнения острыми хищными нотками, — против больших округленных в легком испуге(?) глаз.

Рука со стаканом медленно приближается к губам, пока, приподняв бровь, Альберт смотрит на нежданную гостью его одинокой обители. Прежде чем нарушить молчание, он позволяет себе оценивающе пробежаться по молодой девушке взглядом и сделать пару глотков алкоголя, в миг обдающего горло крепостью.

— Надо же, — холодный голос сталью перебивает приятную мелодию, льющуюся из колонок, — кому-то все-таки по силам победить туман?

Чужой потерянный взгляд, бегло перемещающийся по пространству вокруг Вескера, дополняют образ загнанной в угол овечки в лице его гостьи. На контрасте с привычным за все свое пребывание здесь страхом и ужасом в чужих глазах, в воздухе витает загоревшийся интерес, вызванный не только желанием понять, как незнакомке удалось отыскать в Тумане его дом, но и чувством новизны, которого до жалости тут ранее не хватало.

Несвязные объяснения и попытки оправдать свое появление крупицами ценной информации нисколько не раздражают в миг ожившего от давящей скуки убийцу. Он терпеливо ожидает, когда звук чужого, дрожащего волнением голоса остановится, и еще несколько секунд тишину прерывает лишь плещущаяся в плавно движущемся по кругу стакане горячительная жидкость.

Исключая возможность встретить в мире Сущности кого-то, кто не имеет никакого отношения к матчам, Вескер заранее по застывшему глубоко в чужих зрачках страху и смертельной усталости признает в девушке сурва, за которыми он каждый день, словно послушный пес, гоняется, и к кому он испытывает опьяняющее чувство брезгливости и отвращения. Однако сейчас интерес к неизвестным способностям гостьи все еще выделяет ее среди той серой каши, которой представляются ему все выжившие, и потому он все еще внимательно наблюдает за ней в ожидании новых деталей ее истории.

Вопрос, что звучит после, заставляет Альберта издать короткий смешок и, чуть прищурив глаза, выдержать на секунды уперевшийся в него взгляд, наполненный недоверием и опасением, что после, как и некоторые мгновения до, вновь принялся бегло перемещаться вокруг него, чуть дольше задерживаясь в направлении ниже его собственного взора.

До Вескера не сразу доходит осознание реальной картины, что, помимо неизвестного до сего дня способа отыскать в Тумане хоть что-то, посреди гостиной один из собеседников полностью обнажен. И этот кто-то – непременно он сам. За столько времени, проведенного в мире Сущности, он совершенно отвык от иного взаимодействия с людьми, кроме как в беготне с единственной целью – убить. Однако осознание ситуации полностью не ведет его прямиком обратно в ванную, чтобы накинуть себе на плечи халат или же обвязать пояс полотенцем. Желание получить от такой редкой в этих местах картины как можно больше оставляет его еще на некоторое время стоящего обнаженным посреди кухни.

— Полагаю, как и вы. Вынужденный гость этого мира, — он выдерживает паузу, намеренно позволяя чужой голове сложить несколько версий о неизвестном владельце коттеджа, которого девушке не повезло встретить. Желание назвать себя пленником – ведь это действительно правдивая картина его существования – глушится неизведанной силой на этапе зародыша, но для Альберта признавать себя побежденным сродни признанию в слабости, потому он даже не придает этому мимолетному чувству противоречия в собственной голове значения.

Раскроет он все карты сейчас, и наверняка лишится показавшегося интересным развлечения на вечер, ведь вряд ли кто-то в своем уме пожелает разделить время с человеком, что ежедневно отнимает жизнь у таких, как эта девушка. Как отреагирует рыжеволосая незнакомка, поняв, что перед ней стоит тот, кто уже не раз погружал окружающее пространство в бесконечный кошмар, лишая жизни других сотни раз? И, окажись она одной из тех, с кем ему непременно вскоре предстоит столкнуться на поле матча, выдержит ли она стойко страх, липко обвивающей ее тело и сковывающий намертво движения, заряжая паникой?

— Так что, вы говорите, что пошли за какой-то птицей? – Вескер возвращается к бару и, не спрашивая, наливает порцию алкоголя уже в два стакана. – Вы о воронах, что живут на картах, или о ком-то еще?

Мужчина ставит наполненную посуду на журнальный столик возле дивана и кивает на него гостье, после ленивой походкой направляется в ванную, чтобы накинуть себе на плечи тонкий халат. Даже не позаботившись о том, чтобы старательно его завязать, Альберт возвращается обратно, занимая свое привычное место в кресле и в ожидании наблюдая за скованными движениями девушки. Ему кажется, ее суетливый взгляд с его повторным появлением успокоился, но эта мимолетная мысль, не завоевав его особенный интерес, так же быстро покидает его голову, как она и появилась.

— Будет удивительно, если эти бестолковые птицы действительно для чего-то годятся. Надеюсь, что ваши ответы окажутся действительно стоящими, — иначе Вескеру будет нещадно жаль потраченного на бессмысленный разговор времени, даже если в этих стенах никогда не звучало более одного голоса.

Момент прозрения на чужом лице, словно ожившая из древности картина. Словно в замедленной съемке Вескер наблюдает, как эмоции напротив замирают в колющем испуге, будто искусный скульптор прервался, задумчиво размышляя над тем, какую эмоцию изобразить на пока еще бездушной статуе. Эта картина непроизвольно заставила хищный блеск, затаившийся в глубинах души опасного в своем представлении человека, промелькнуть в неприкрытых привычно очками глазах. Среди сотен эмоций, что перемешались в однообразных матчах воедино – эти выглядели как никогда настоящими. Альберт в интересе склоняет голову, наслаждаясь до сегодняшнего дня кажущимся недоступным развлечением.

В действительности, до чего он докатился? Если ранее подобные эмоции на лицах других людей не вызывали в нем ни капли ответных, сейчас, словно захвативший все поле зрения шедевральный фильм, картина на входе в гостиную подобным образом увлекла внимание убийцы. Чувство давно позабытого старого приятным осадком оседало внутри, вынуждая Вескера с каждой секундой осознавать, что ему непременно нужно попытаться продлить этот момент.

— Вы не ошибаетесь, — словно в подтверждение осознанию девушки продолжает за нее оборвавшуюся фразу мужчина. – Но рано или поздно наша встреча неизбежно бы состоялась, — Альберт прерывается, обдумывая дальнейшие слова, что почти сорвались с языка. Достаточно ли уже сказано и осознано гостьей, чтобы прямо сейчас, сверкая пятками, покинуть этот особняк, вернувшись в непроглядный туман, который одарил сегодня Вескера необычным досугом? И желает ли он, чтобы такая встреча так скоро кончалась? – но немного в ином формате, — как минимум, он непременно был бы одет. Как максимум, он бы не раз обрушился на хрупкую фигуру с ножом или же позволил вирусу проникнуть под тонкую бледную кожу и начать проедать ее изнутри.

Вернувшись в гостиную, убийца смог ответить на свой второй вопрос – отпускать выжившую без как минимум полученных ответов на свои вопросы он не собирается, однако и затягивать разговор в случае совершенно бесценных крупиц информации, что ему удастся заполучить, он не желает. Устраивать кровавую резню в собственном доме у него нет совершенно никакого настроения. Если так подумать, ему достаточно и матчей, в которых его кровожадность полностью насыщается, позволяя своему владельцу предаваться вечерами угасающим в голове воспоминаниям о прошлом, в котором он не успел сделать все, к чему он так старательно стремился. Его гостье сегодня повезло встретить совершенно безразличного к крови убийцу, однако это не значит, что неутоленный интерес не напомнит о себе в их будущей встрече в матче.

Вескер достаточно терпелив, чтобы позволить гостье перебороть страх, пробирающий до костей, и немного адаптироваться в неординарной обстановке. Именно поэтому он не роняет ни слова, пока девушка бросает сначала несколько коротких фраз, а затем плавно переходит к полноценному рассказу. Огромная часть деталей, связанных со знакомством с другим убийцей и внезапно проснувшемуся в том чувству альтруизма – от которого у Вескера слегка сводит скулы от отвращения, — а также про открывшуюся для выжившей возможность безопасно выбраться из матча, кажутся ему совершенно заурядными. Однако уже на этой части истории во взгляде Альберта скользит огонек интереса, который он никак вслух не обосновывает, желая дослушать историю до конца.

И как только последние слова девушки слетают с ее языка, Вескер некоторое время молчит, слегка покачивая жидкостью в стакане. Его взгляд, излучающий полное спокойствие, все еще внимательно смотрит на гостью, отделяя для себя каждую проскользнувшую на чужом лице эмоцию. Выжившей ожидаемо неуютно в логове убийцы, но Альберт ничего не может, да и не собирается, для исправления этой ситуации делать.

— Думаю, что я задал немного не то направление нашей беседы. Это можно понять, здесь не то чтобы часто бывают гости, — в особенности заблудившиеся в Тумане выжившие. – Я не представился. Меня зовут Альберт Вескер. В прошлом ученый, занимающийся исследованием разнообразных вирусов, но это, думаю, уже не столь важная информация.

Получив достаточно, следует что-то отдать, чтобы не превращать должную быть интересной беседу в допрос, как бы сильно Альберту не хотелось ежесекундно получить ответы на остальные возникшие у него вопросы. Однако этих фактов оказывается достаточно, чтобы он решил их озвучить, но после того, как бросает:

— Вам подлить еще? – завершая сказанное кивком на чужой опустевший стакан, а затем окончательно осушая свой.

Он покидает насиженное место, забирая стакан из девичьих рук. Неспешные движения до бара сопровождаются его словами о том, что ему было бы интересно узнать побольше про озвученные способности девушки – ведь не каждый день среди сурвов объявляется кто-то, способный удивить чем-то кроме своих талантов в заводке генераторов и перепрыгивании через препятствия.

Возвращается на свое место Вескер уже с забранной из запасов бутылкой и наполненными стаканами, решив, что возможно это не последняя доза, требуемая девушке для более спокойного течения диалога.

— И в Тумане… Вам удалось встретить кого-то еще? Или возможно вы видели и другие строения кроме этого особняка?