[indent] Отец говорит, что единственная дорога, предначертанная Стэнли во взрослой жизни, усеяна гильзами от пуль. Тогда гладкая поверхность магазина первого полуавтоматического пистолета наощупь оказалась дорогим бархатом, а тонкие детские пальцы словно влитые легли на рукоятку, лаская ее в приступе обсессии. Жизненный путь будущего офицера Снайдера разрезан азимутами рубежей, что необходимо преодолеть на пути к мечте - детский сад, младшая и средняя школа, служба по контракту - но с самого начала по левое плечо молчаливого Стэнли стоит такой же, как он, зависимый человек, ищущий призвание в подобном службе увлечении - науке. Ксено властен и заносчив, а его любовь к исследованиям не способны переломить ни социальные ограничения, ни отсутствие денег в кармане; буравя светлый затылок в первый учебный день, Стэнли не мог облачить мысли в форму слов, но уже интуитивно понимал, что именно с Вингфилдом их ждут долгие годы совместных приключений. Так и сложилось: найдя в друге ту самую опору, которой так не хватало со стороны, Стэнли предопределил для себя будущее, и в любом из возможных вариантов ему необходим именно Ксено, способный создать из ничего нечто совершенно прекрасное. Взамен на внимание, Снайдер предлагает всего себя, из-за чего не единожды оказывается в гуще событий на стороне, обеспечивая товарищу и защиту, и проблемы с законом. Их эксперименты в девяносто девяти процентах случаев заканчиваются взрывом - и вкупе с опаленными бровями и сожженными ресницами кислый привкус неудачи оседает на губах безумным смехом Ксено и легкой полуулыбкой Стэнли.

[indent] Спустя несколько лет, проведенных бок-о-бок, Снайдер все еще не понимает высокие материи и ни может облачить их в точность терминов, любимые Вингфилдом, но что-то глубокое и трепещущее не дает ему спать уже которую неделю вопреки надоедающей усталости. Стэнли подолгу рассматривает потолок крошечной спальни, считая незаметные чужому глазу трещины в облупившейся краске, и раскручивает в руках украденную у отца пачку сигарет. Он курит всего лишь месяц, но табак уже является ему спасительным ритуалом, успокаивающим постоянно работающий мозг. Снайдеру удается с легкостью скрывать запах при помощи подручный средств, хотя он знает, что его родителям, в действительности, наплевать на ранние вредные привычки сына. Отсутствие контроля и прикрытая добродетелью лояльность развязывают руки Стэнли, и он пользуется возможностью сполна, в очередной раз крадя для Ксено какие-то механические детали из магазина неподалеку или опустошая шкафчики старшеклассников при помощи шпильки для волос. Их маленькие шалости не переходят границу невозврата, но опасливо болтаются на краю - но это приводит в восторг обоих подростков, познающих жизнь слишком рано и слишком дерзко. И сейчас, когда темный потолок освещен светом луны за окном, когда летние каникулы дышат в затылок кучей свободного времени, когда в комнате Вингфилда вновь зреет очередная модифицированная пушка, Стэнли беспокойно ворочается на матрасе, вдыхая ноздрями запах табака, запечатанных внутри пачки, и не понимает, почему низ его живота сводит странным предвкушением. Он сильнее сжимает коленями одеяло, подминая то под себя, и рефлекторно толкается бедрами по ткани, стараясь унять напряжение, однако оно лишь становится сильнее, приобретая в фантазии совершенно конкретную форму. Светлые густые брови, идеально ровная спинка носа с острым кончиком, гуляющая по губам ухмылка - Снайдер знает миллиметры лица друга лучше собственных, и может восстановить их на бумаге самым подробным фотопортретом. Как странно, что именно сейчас это до боли знакомое лицо вызывает какие-то острые переживания, и от них прежде бесстрашному Стэнли хочется сбежать и спрятаться; горячее чувство остается влажным пятном на ткани белья, а по дрожащим коленям проходит электрический ток судороги, что Снайдер глушит в тихом выдохе в подушку. Он не понимает, что происходит с его телом, но не может отделаться от мысли, что этими ощущениями просто необходимо поделиться с Ксено, ведь им обоим интересны жизни друг друга вплоть до самых крошечных деталей.

[indent] А еще Вингфилд должен получить подарок, который Стэнли готовил для него несколькими ночными вылазками туда, куда подросткам закрыта дорога - и предвкушение потенциальной реакции со стороны товарища заставляет распаленного Снайдера растянуться в усмешке.

***

[indent] Сегодня у них в планах очередной день внутри импровизированной лаборатории Ксено; последний собирается посвятить себя новой разработке, а Стэнли предлагается просто наблюдать, изредка комментируя очередную безумную идею друга. Проходя за порог гигантской квартиры Вингфилдов, Снайдер знает, что в этих огромных комнатах с тяжелыми дверьми нет ни одной живой души - и это значит, что все пространство для экспериментов принадлежит только им двоим.

[indent] Врываясь в цитадель одержимого Ксено, Стэнли не спешит снимать ботинки или разливаться в радушном приветствии - он проводит здесь слишком много времени и по праву считает чужую квартиру своим вторым домом, - а потому открыто фривольничает, не встречая сопротивления. Открывая нараспашку тяжелые окна спальни, он устраивается на подоконнике, упираясь ногами в спинку стула, и достает из кармана сигареты, мгновением позже запаливая одну вопреки мрачному взгляду друга.

[indent] - Ты не против, - тихо роняет Снайдер. - Мне нравится их вкус, - он не находит иной причины для объяснения своей приобретенной зависимости, поэтому с удовольствием смакует фильтр красными губами и глубоко вдыхает отцовский табак. Первые затяжки идут с другом, но со временем их влияние словно наполняет легкие настоящим воздухом, а не тем, которым насквозь пропитан родной Вашингтон. - Что сегодня по планам? - Стэнли не интересно детальное устройство очередного сумасшедшего изобретения, но до безумного важно каждое слово, слетающее с губ Вингфилда; образ друга, с упоением рассказывающего про новую сконструированную игрушку, туже затягивает узел внизу живота, скрытого футболкой - именно так, как прошлой ночью. Этим хочется поделиться, это хочется повторить, это хочется вновь почувствовать, уже здесь и сейчас, изучая взглядом каждую ломанную линию на очерченном лице, ведь Ксено кажется Снайдеру бесконечно красивым. Но понимает ли он, что такое красота? И может ли описать словами тянущее чувство, осиливающееся в десятки раз в момент, когда угольные глаза друга врезаются в лицо напротив внимательным изучением?

[indent] - У меня есть для тебя подарок, - добавляет Стэнли перед тем, как отдать Вингфилду право на долгий монолог о будущих экспериментах с мехатроникой. - Пару дней назад я украл его в одном магазине. Подумал, тебе понравится, - свободные от сигареты пальцы медленно ползут к широким шортам и достают небольшой тканевый мешочек, перевязанный веревкой; Снайдер протягивает его другу без лишних слов, оставляя за собой право неотрывно наблюдать за ответной реакцией. Сворованные с витрины два кожаных ошейника на металлической застежке, возможно, в обычном мире предназначены для каких-то странных игрищ, но едва ли Стэнли имеет о них представление, потому что ему просто нравится идея о том, как хромированные детали и дерзкая кожа идут вразрез с привычно опрятным и классически наряженным другом.

Отредактировано Stanley Snyder (22.06.2023 22:59:53)

[indent] Стэну тяжело держать ритм дыхания, когда его взгляд спотыкается о довольное, светящееся удовольствием лицо; Ксено рассказывает о деталях перекристаллизации, а Снайдер не понимает и половины монолога, но вежливо молчит. В конечном итоге ему хватает одного услышанного слова - «пули», - чтобы встать на сторону Вингфилда и разделить с ним радость от успешных химических реакций. «Он такой круто рассказывает о своих научных штуках», - наивно размышляет Стэн, в реальности позволяя только танец шальной ухмылки на губах; вряд ли Ксено будет рад, если комплимент в его сторону будет затрагивать не выдающиеся интеллектуальные способности, а глубину черных глаз или плавность махов руками - это же не имеет никакого отношения к науке! Снайдер на секунду запрокидывает голову к потолку, облизывая пересохшие губы, и считает нанесенные флуоресцентной краской звезды - каждый раз, когда ему становится не по себе, эти рисунки помогают отвлечься.

[indent] Опять это ощущение - дурное и тягучее - затапливает голову и стекает по позвоночнику вниз, через грудь в живот, и Стэну хочется обхватить напряженное тело руками, сжав его до крошечной точки; он чувствует себя ужасно странно, и внимательный взгляд Вингфилда определенно не делает лучше.

[indent] - Ага, думаю, тебе пойдет. Так хоть немного будешь похожим на меня, а не на мальчика из хорошей семьи, - слова ссыпаются на пол спокойным полушепотом, а пальцы снова находят пачку с сигаретами, чтобы достать из нее новую и - что странно - замереть фильтром в сантиметре от губ. Пока Ксено поглаживает тыльную сторону ладони Снайдера, последний крепко сжимает челюсти, долгую минуту наблюдая за чужим всплеском благодарности. Не в привычке Вингфилда часто говорить «спасибо» - и если свои эмоции Стэн предпочитает прятать и скрывать, то Ксено использует язык действий через очередные изобретения. Таким образом в руках будущего солдата некогда появилась возможность испытать самый настоящий рельсотрон, созданный не в последнюю очередь из-за желания Вингфилда удовлетворить любопытство лучшего друга. Виной тому был огонек радости в его глазах, когда два товарища впервые оказались на стрельбище, вооруженные украденными пистолетами; Снайдер помнит об этом случае до сих пор, и каждый раз тушуется под мыслью, что Ксено уделяет ему слишком много внимания вместо того, чтобы заниматься своими опасными игрушками.

[indent] Впрочем, Стэн делает ровно то же самое, сознательно отказываясь от других социальных связей и проводя все больше времени в импровизированной лаборатории, и это, кажется, устраивает их обоих.

[indent] - Давай, - он спрыгивает с подоконника, с шумом вдыхая воздух улицы, и подходит вплотную к низкой фигуре Вингфилда, отмечая, что при их внешней схожести лучший друг начинает проигрывать в росте и комплекции, развиваясь медленнее. «Зато он в сотню раз умнее меня», - хмыкает Снайдер, притираясь подушечками пальцев к полоскам кожи и изучая непривычные тактильные ощущения. Ошейник на ощупь приятен, даже слишком; кажется, дело во внутренней отделке, что похожа по структуре на бархат. А еще у аксессуара на удивление крепкая фурнитура - оборачивая один из ремешков вокруг шеи Ксено, Стэн оценивает масштаб трагедии и разочарованно фыркает. - Великовато. Погоди, я сейчас, - он отходит к столу и вытаскивает из ящика с инструментами небольшое шило, после чего протыкает дыру в коже по оставленной ногтем отметке. Во время второй примерки ошейники идеально садятся на шею Вингфилда; Снайдер разглядывает металлические заклепки со сверкающей в лампе пряжкой и сглатывает слюну. Грудь под его футболкой начинает идти неровными вдохами, а под пупком собирается теплое пятно, уходящее горячим предвкушением куда-то в колени.

[indent] - Выглядит красиво, тебе идет. Но я никогда не видел на улице людей с такими вещами, хотя на ценнике в витрине было написано, что это именно ошейник. Интересно, для чего он? Как у собак, только без крепления под шлейку, - Стэнли отвлеченно бормочет, проводя пальцами по светлым волосам, а сам пытается перестать буравить взглядом красивую шею друга, плавно уходящую в плечи. Узел в животе вновь тянет на дно, и в комнате становится на градус теплее, из-за чего страшно хочется выпить воды и снова закурить.

[indent] - А что, если… - мгновением спустя Снайдер ловит в голове мимолетную идею и спешит привести ее в исполнение, лишь бы ненадолго заглушить легкий белый шум на периферии. Он склоняет голову в бок, протягивает ладонь к лицу Ксено и пропускает указательный и средний пальцы под полоску кожи, слегка оттягивая ошейник на себя; в ответ друг рефлекторно запрокидывает голову назад и - может Стэну кажется? - подается ближе к руке. - Как ощущения? - отпустить путы получается через огромное усилие, потому что обхватывать шею Вингфилда вот так оказывается на деле невероятно притягательным занятием. Снайдеру хочется повторить эксперимент еще раз, но невидимая сила отталкивает назад и заставляет отвернуться к окну в поисках пачки с табаком. В суматохе он опускает голову вниз и замечает, как сильно топорщатся шорты в районе паха; осознание собственных желаний догоняет не сразу и не имеет конкретной формы, поэтому Стэн старается силой заглушить негу и запаливает кончик сигареты сразу же, как находит бензиновую зажигалку.

[indent] - Не хочу, чтобы кто-то трогал тебя так же, как я сейчас, - бубнит он недовольно, не поворачиваясь к Ксено лицом и продолжая гипнотизировать горизонт. В действительности он не имеет права на такие слова - друг не принадлежит ему в том виде, который Снайдер несколько раз видел в журналах для взрослых, где мужчина и женщина демонстрировали игры с веревками. Вингфилд вообще никому не принадлежит, кроме самой науки, и едва ли когда-нибудь задумается о тесных взаимодействиях с другими людьми. Да и к тому же он такой же мальчишка, как Стэн, а потому не обязан - не должен - желать коснуться своего товарища; самому Снайдеру противно от мысли, что он допускает подобную туманную фантазию, и стыд кусает загривок, вынуждая вжать голову в плечи.

[indent] Если бы только он умел показывать эмоции ярко и открыто, как Вингфилд, то, возможно, нашел бы в себе силы поделиться честным признанием и о влажных ладонях, и о мурашках по спине, и о горячей сдавленности под ширинкой шорт. Но Снайдер молчит, выкуривая половину сигареты одним махом, и пытается прикрыть бедра краем футболки, а глаза - спадающей на лоб челкой.

Отредактировано Stanley Snyder (22.06.2023 22:59:44)

[indent] Тянущее внутреннее слишком сложно удерживать в клетке ребер - настолько явно то рвется наружу - и Стэн ругает себя за слабость, против которой не может ничего противопоставить. Он не понимает, что за чувство грызет низ его живота, заплетается в клубок ядовитых змей в паху и отравляет кожу ползущими по предплечьям мурашками. Его мысли бросает из стороны, и горячий, будоражащий интерес мгновенно сменяется ледяным страхом; последний лучше всего понятен Снайдеру, потому что это страх быть пойманным за руку во время вылазок и страх разоблачения, размоченный со стыдом. Возможно, думает Стэн, его расхлябанность и нетерпеливость может воспитать армейская дисциплина, а поле битвы позволит эмоции обрести новую форму ненависти к врагу. Пока же ему недоступно ничего из арсенала механизмов преодоления стресса опытных бойцов, а потому действовать приходится радикально: сворачивая шею собственному возбуждению, Снайдер отводит взгляд от лица Вингфилда и молчаливо гипнотизирует кресло, держа руки вытянутыми по бокам.

[indent] Все, что он чувствует к Ксено, такое же «неправильное», как преподнесенный дурацкий подарок. На вопросе «в каком магазине ты это взял?» внутренности Стэна холодеют; он никогда не расскажет другу о деталях той вылазки, и скорее отрежет себе язык, чем признается в ограблении одной из витрин магазина для взрослых, куда его заводит взращенный на отцовских журналах интерес. Удивительно, но в том походе Снайдера не интересовали разноцветные игрушки разной степени извращенности - едва ли молодому уму было понятно их назначение, а яркие, кислотные цвета скорее отталкивали его своим ребятничеством. То ли дело ошейник - прекрасный атрибут взаимного доверия, способный в одно движение лишить объект живительного кислорода; это - демонстрация своего рода покорности, собачьей верности, преданности и внимания, а еще просто невероятно красный аксессуар. Кому, как не Вингфилду, принимать подобный подарок от своего лучшего друга, не вкладывая в него никаких обязательств; ему совсем необязательно реагировать на ошейник иначе, ведь…

[indent] «Что?» - Стэн вскидывает вверх удивленную бровь, несколько секунд медлит, не веря слуху, но не теряется в панике; его пальцы с легкостью находят оставленное некогда место, и это встречается довольным выдохом, от которого пол под ногами начинает плыть. Ксено… Нравится? «Блин…» - ругается Снайдер и с силой сдерживает легкое покалывание в кончиках пальцев, пока на ощупь изучает гладкую кожу. Его лицо остается до тошнотворного равнодушным, и только губы, сжатые в плотную полоску, с потрохами выдают и нервозность, и стыд, и пресловутый интерес, берущий новую веху. Невероятно, что Вингфилд не отталкивает его и не смеется над откровенным румянцев, а, наоборот, сокращает дистанцию, растягиваясь в улыбке и диктуя вслух их взаимные обещания. За годы дружбы они успевают поклясться друг другу во много - и до сих пор не жалеют о всех словах, уроненных в тишину звезд очередной ночью, проведенной в обсерватории. Но сейчас, в знойный летний день, особенное внимание Ксено воспринимается иначе, и Стэн не может сходу понять, что именно внутри его души терзают новые обещания.

[indent] - Да, - хрипло соглашается Снайдер и прокашливается, прикрывая рот убранной с шеи Ксено ладонью. - Я все сделаю, - он коротко кивает и, наконец, позволяет себе бросить короткий взгляд в глубокие зрачки друга, чтобы на мгновение утонуть в их тяжести, а затем упрямо всплыть на поверхность и вернуть коленям твердость. - Даже когда мы закончим школу и я пойду в армию, я все равно тебя не оставлю. Обещаю, - голова рефлекторно вжимается в плечи, а пальцы прячутся в карманах шорт и слегка оттягивают их вперед, дабы сделать возбуждение менее очевидным. Стэн смакует на губах клятву - сколько еще их будет в дружбе с Вингфилдом? - и поднимает на товарища неуверенный взгляд. В своей лаборатории Ксено светит самой яркой звездой и освещает путь их обоих, что в будущем будет проложен среди дебрей науки и контрактной службы в горячих точках мира. Снайдеру необходимо не отставать, отвоевывать у других своего право стоять возле плеча Вигнфилда и иметь вольность быть преданным свидетелем инновационных открытий; а еще он - и правда - хочет единолично прикасаться к шее будущего ученого, оглаживая ее бархат. В первую очередь пальцами, а в будущем, наверное, и языком.

[indent] Терпкая фантазия взрывается перед глазами сотней вспышек, и Стэн морщится, издавая стенающий выдох; ему ужасно надоедает собственная слабость, и измотанный желанием мозг не находит ничего лучше, кроме как переключиться на отвлеченную тему.

[indent] - …Для практики с твоими пулями мне нужен пистолет. Хочешь, я возьму его у отца ненадолго? Сходим на стрельбище, как раз давно там не были, - в условиях жесткого контроля патронов со стороны взрослых, у Ксено и Стэна редко выдается возможность пострелять по банкам на опушке возле городской помойки. Но Снайдеру совершенно необходимы эти тренировки, становящиеся отдушиной в беспокойные дни - как сегодня, - а потому он мгновенно меняется в лице, когда фантазирует о будущем вечера. Все-таки знакомые нарративы нравятся ему больше, чем разговоры о неизведанном, странном и ужасно горячем. - Успеешь к вечеру? Я помогу.

[indent] Если все пойдет гладко, то уже скоро Стэн обхватит пальцами неудобную рукоятку, проверит магазин, почувствует болезненную отдачу в предплечье, поразит центры мишеней талантливой серией выстрелов - и, наконец, перестанет думать о влажном пятне на своем белье, что растекается кляксой после обещаний Ксено «не позволять никому другому касаться себя». Снайдер и сам хочет быть этим «другим», чтобы не глушить возбуждение в рутинных занятиях, однако вряд ли рядом с увлеченным наукой Вингфилдом его когда-либо суждено приручить внутреннего зверя. 

Отредактировано Stanley Snyder (02.07.2023 21:55:26)

[indent] За обманчиво-спокойным предложением выбраться на стрельбище Стэн прячется как за щитом, искренне надеясь, что Ксено не станет задавать вопросов о том, почему его друг так внезапно предлагает подобное времяпрепровождение; он и сам не понимает свои истинные мотивы и лишь украдкой касается грязной мысли, заталкивая ее поглубже. Все, что он чувствует к Вингфилду сейчас в корне неправильно - и оно должно быть вырезано, вытравлено, выжжено из периферии желаний как можно скорее, пока ситуация не стала критической. Приученному к внутренней дисциплине Снайдеру достаточно одного приказа, чтобы четко следовать слову, вот только с самим собой, в отличие от всякого противника, бороться намного сложнее. Единственным вариантом остается бегство и надежда на то, что внимательный Ксено не заметит изменений в поведении товарища, а в конечном итоге сконцентрируется на более важных событиях. Таких, что не несут в себе никакого скрытого смысла, завуалированных предложений, угловатых просьб; таких, в которых они оба заинтересованы так же, как в дружбе друг с другом.

[indent] - Работы на пару часов для тебя, - с нажимом добавляет Стэнли, поворачивая предоставленный стул спинкой вперед и занимая свое место за плечом Вингфилда. - Никто другой не способен на это, - он не старается сделать комплимент, лишь констатирует факт, который не является для Ксено открытием - тот и сам прекрасно осознает свои способности, и не брезгует лишний раз похвалить пытливость ума, заметно более высокие в сравнении с одноклассниками интеллектуальные способности и совершенную очарованность наукой, на пороге которой стоит с таким же увлеченным делом товарищем. Другой вопрос, что вместо исследовательской деятельности Снайдер предпочитает исполнительную власть, вложенную в его руки оружием поражения; четкие выстрелы по мишеням до сих пор вызывают у него неподдельную радость, а мечта огладить пальцами честно заработанные погоды на форме то и дело находят свое отражение во снах. Рано или поздно каждый их них найдет себе предопределенное место в жизни, но вся прелесть заключается в том, что их незримая красная нить не разрушится ни при каких обстоятельствах; военный Стэнли всегда найдет ученого Ксено, и в финале они отправятся навстречу приключениям вместе, крепко держа друг друга за руки.

[indent] В совершенно невинном жесте.
[indent] Совершенно. Невинном. Жесте.

***

[indent] Через несколько часов Снайдеру удается незаметно стащить магнум из отцовского тайника - он давно подобрал пароль от сейфа, но предпочитает никому не рассказывать о своем маленьком секрете, раз за разом избегая наказания. Сегодня воровство проходит без происшествий, и уже под вечер он вместе с Вингфилдом бодро шагает до городской свалки, где совместными усилиями несколько месяцев назад было организованно стрельбище. Экономя оставшиеся сигареты в пачке, Стэнли неторопливо запаливает одну уже вдали от чужих глаз, пока раскладывает немногочисленные пожитки возле мишеней из бутылок и жестяных банок. Его личное творение - не такое монструозное, как у Ксено, зато практичное; стрельбище находится среди огромных гор мусора и нескольких дубов, его невозможно разглядеть со стороны, а среди гор строительных балок находится место даже для продавленной софы. Зная любовь Вингфилда к чистоте в пределах своей лаборатории, Снайдер предпочитает перестраховаться и создать для друга все условия за комфортным созиданием - сегодняшний день не становится исключением, пускай Ксено выбирает для себя врезанный сухой пень.

[indent] Памятуя о нескольких просмотренных уроках в интернете, «школе молодого бойца» и тренировках отца, которые он проводил во внутреннем дворе дома, Стэнли занимает позицию: его ноги крепко стоят на земле, а в руках чувствуется сила, несвойственная только начинающему развиваться подростку. Пальцы удобно обвивают рукоятку тяжелого магнума, снимают предохранитель и притираются к курку, пока прищуренный взгляд навскидку оценивает расстояние до мишеней, подготовленных в прошлую вылазку. «Смит и Вессон 29 модели со стволом 8,375 дюйма. Патроны 44 магнума весом 16,2 грамма. Дульная скорость 391 метр в секунду и 1238 джоулей. Тяжеловат, но очень мощен на длинных дистанциях», - губы Снайдера сжимаются в тонкую полоску, а взгляд мутнеет, погружаясь в расчеты и визуальные схемы. «Расстояние до цели - 16,3 метра. Скорость ветра примерно 2 метра в секунду. Значит, суммарный коэффициент будет равен…» - первый выстрел разрывает тишину громким звуком хлопка и разлетающегося на куски стекла; следующий идет вслед за первым, подстегивает третий, затем четвертый, пятый и шестой. Опустошив магазин, Снайдер медленно опускает магнум вниз и позволяет грубой отдаче окончательно завладеть чуть дрожащей рукой, отдаваясь гулом в костях и еще не совсем натренированных мышцах. Однако Стэнли абсолютно доволен собой - его расчеты поражают все мишени, и победоносный крик Ксеной за спиной только подтверждает очевидное.

[indent] По лицу пробегает короткая ухмылка - и тут же топится в удивлении, что вырывается из груди Снайдера сдавленным выдохом. Вингфилд обнимает его за шею, и тепло чужого тела заставляет вцепиться в рукоятку пистолета до белесых костяшек на пальцах. Взгляд замечает поблескивающую фурнитуру ошейника, и новая волна чувств топит голову, чуть отталкивая назад словно от прикосновения к оголенным проводам. Стэнли делает шаг в сторону, выпутывается из объятий, шарится по рюкзаку в поисках очередного магазина и старается не смотреть на друга так долго, сколько это возможно банальной вежливостью.

[indent] - Повторим? Возьмем цели подальше, во-о-н те жестяные банки на вершине, - Снайдер кивает в сторону кучи мусора, пряча дрожащий голос за торопливой перезарядкой, и вновь занимает позицию, вытягивая руку вперед. На этот раз его пальцы пропускают тремор - и это злит. - Спорим, я не промахнусь? Там расстояние метров сорок примерно. Если попаду по всем шести, ты будешь должен мне мороженое.

***

[indent] Запасов Ксено хватает на пять полных подходов, из которых Стэнли попадает в тридцати выстрелах из тридцати. Абсолютная победа радует его так же, как и Вингфилд, совершенно довольного полной реализацией подготовленных накануне патронов; уж кто-кто, как не Снайдер, просто обязан был использовать их всех?

[indent] - Ну что, доволен? - спрашивает он немногим позже, когда аккурат к возвращению отца с работы возвращает магнум на место, ускользает из дома под предлогом «погулять с Ксено еще немного» и шагает рядом с другом по улице, закинув руки за голову и наслаждаясь прохладой вечера. - Я все еще жду свое мороженое.